Прогрессор поневоле. Дилогия - Страница 52

Пока ехали, я просвещал наемника о правилах поведения в общественных местах. Рассказал, что у нас никто с оружием не ходит, так как нас охраняют специальные стражники, и я ему их покажу, чтобы он был в курсе. Если нас остановят, то говорить буду я, а если они будут спрашивать его, то пусть кивает на меня и говорит, что все объяснит Сергей. Он повторил несколько раз эту фразу, пока я не добился, чтобы акцент стал еле заметен. Поинтересовался, взял ли он с собой деньги. Оказалось, что взял и они висят у него на поясе в кошеле. Я попросил показать. Кошель больше напоминал обыкновенный мешочек с завязками, который был просто привязан к его поясному ремню. Я попросил Зравшуна отвязать его и положил в свой рюкзак. Наемнику объяснил, что у нас в транспорте, как и у них на базарах, промышляют воришки и будет очень грустно, если его здесь оставят без денег. Этот довод оказался самым убедительным. Наивный, он рассчитывал расплачиваться здесь своими монетами на постоялом дворе или харчевне. За окном была уже ночь, но всюду горели фонари. Они поразили наемника до глубины души. Он спрашивал, как там зажигают огонь, ведь это очень высоко, а фонари стоят достаточно часто. Оказывается, в столице есть такие фонари возле королевского дворца. Так фонарщики начинают зажигать их, когда еще светло, а их-то всего около тридцати, а заканчивают где-то около полуночи. А здесь он сбился со счета фонарей, после первой сотни. Я не стал рассказывать ему про электричество, а перевел все это в магию. Тогда ему стало понятно, и он поразился силе наших магов. Я сказал ему, что, если получится, то мы сделаем такие фонари в замке у барона, на сторожевых башнях и на воротах. Зравшун одобрил такое решение, ведь когда ты светишь факелом со стены, то разглядеть, кто стоит у ворот, практически не возможно. Я пообещал, лично для него, купить такой фонарь, который можно будет зажигать, когда понадобится свет, и он будет светить так, что со стены можно будет осветить человека на лошади и даже узнать его, если когда-нибудь видел. Зравшун, аж заерзал на сидении, так ему захотелось такой фонарь. Видимо он уже забыл, что обещал меня прирезать, если что. Один такой фонарь я оставил на складе с инструментом, так как решил, что оно мне не понадобиться на обратном пути.

Вот, наконец, и конечная остановка. Мы дождались, когда все выйдут и направились на выход. Я показал водителю билеты, а тот, улыбнувшись, мотнул головой в сторону Зравшуна, мол, бывают же на свете такие идиоты. Зравшун подбоченился и вышел из автобуса. Комизм ситуации понимали только мы с водителем. Зравшун же считал, что водитель был сражен видом его экипировки. Как бы там ни было, но в автобус я его больше впускать не хотел, поэтому поймал такси и назвал свой адрес. Мы уселись на заднее сидение и буквально через тридцать-сорок минут были возле моего дома. Я расплатился, и мы направились к моему подъезду. Наемник поразился высоте дома, когда мы ехали, он удивленно качал головой, но помня мой совет, молчал. Но одно дело видеть высокие дома со стороны, и другое, когда ты подходишь к нему вплотную. Сейчас же он поинтересовался, неужели это мой дом. Я подтвердил, что мой, а потом вспомнил, как Владислав Третьяк рассказывал, что однажды пригласил к себе в гости, по-моему, Грецки. Он вот так же привел того к своему дому и на вопрос Грецки, его ли это дом, ответил утвердительно. Впоследствии выяснилось, что Грецки решил, что весь дом принадлежит Третьяку. Вот такой конфуз вышел с нашим уважаемым спортсменом, а я поспешил развеять неверное представление о моем богатстве, объяснив, что в этом доме живет еще больше сотни человек. Таких больших глаз я у Зравшуна еще не видел. Мы поднялись на второй этаж, и я открыл своим ключом дверь моей квартиры. Нащупав на стене выключатель, зажег свет. Наемник вмиг отскочил от меня и в его руке блеснул кинжал. Я только укоризненно покачал головой и закрыл входную дверь. Предложил ему пройти в комнату, где предварительно тоже зажег свет и присесть в кресло, а я пока приготовлю что-нибудь поесть. Так как в холодильнике, в этот раз, кое-что осталось, то я решил сделать нам жареную яичницу с помидорами, так как помидоры слишком долго пролежали и сейчас не совсем свежие, но как кислинка для яичницы подойдут. Выбрав большую сковородку, я поставил ее на огонь и принялся нарезать помидоры. Как только сливочное масло в сковородке разогрелось и стало слегка пузыриться, я забросал все дно помидорами в один слой. Когда они слегка запеклись с одной стороны, я перевернул их кончиком ножа и, подождав еще немного, стал разбивать в сковороду яйца. Сделал каждому по три штуки, больше просто бы на сковороду не влезло, и включил электрический чайник. В общем, через десять минут мы ели яичницу, запивая ее чаем с молоком. Что яйца, что молоко вызвали восторг у Зравшуна. Он, как и Ликура стал мечтать, что и у них было бы неплохо иметь такие продукты. Он бы их брал с собой в походы. Я его пыл остудил, рассказав, что и яйца и молоко не выдержат долгой дороги и могут стать даже опасными, если испортятся. Но тут же успокоил его, сообщив, что мы с Ликурой уже обсуждали, что нужно привезти вам туда коров и кур несушек. Так что вскоре у них дома появится и молоко и яйца.

Конечно, для здорового мужика такая еда только раззадорит аппетит, поэтому я повел Зравшуна в ванную и предложил помыться с дороги, а я приготовлю настоящий ужин, а потом и сам помоюсь. Зравшун, в отличие от Ликуры, боялся всяких пузырьков с шампунями и гелями для душа. Однако, мыло он воспринял нормально, так что я ему напустил воды в ванную и положил рядом банное мыло и показал, каким полотенцем следует вытираться. Думаю, что уж такое нехитрое дело, как помыть голову, он сможет сделать. Оставив его одного в ванной комнате, я отправился на кухню. Там у меня оставалось еще немного картошки, так что на сегодняшний вечер хватит, а завтра прикупим чего-нибудь в магазине или на базаре. Едва я почистил картошку и принялся ее резать, как из ванной комнаты раздался вопль Зравшуна. Бросив все, я понесся туда. Все оказалось до неприличия просто. Мыло попало в глаза. Открыв воду, я подтащил Зравшуна к струе теплой воды и приказал промыть глаза. Через некоторое время он расслабился, а я укорил его за то, что он мог бы и закрыть глаза, когда мылил голову. В общем, он теперь знает, как пользоваться мылом, так что я пошел готовить ужин, а он может домываться.